Боевая стажировка

        День первый

    Да, война требовала жертв. Не успели мы опохмелиться после выпускного бала, как пришел приказ всем прибыть к космопорту. Начиналась отправка новобранцев на передовую. Точнее говоря, к передовой, для боевой стажировки. В общем-то, ничего страшного, но, как показывала статистика, треть «Призраков» не возвращались из своих первых заданий, а половина оставшихся гибла на втором.
    Подумав об этом, я вдруг ясно почувствовал вселенскую несправедливость. Заставляя меня идти учится в Академию ВКС мой папа, генерал Бессонов, клятвенно заверил меня, что фронт я увижу только в кинотеатре. И что я получил: папа ушел в отставку, а меня отправляли на участок противостояния с протоссами.
    Все время полета я искренне сожалел обо всех пропущенных лекциях и тренировках, ведь на самом деле я даже не представлял, как включается генератор невидимости, не говоря уже о каких то псионических способностях, которых у меня отродясь не было. Во время теста я набрал сорок баллов из ста. Это говорило о том, что мне максимум светило быть пилотом "Голиафа", но никак не элитным солдатом. Однако папино влияние "повысило" мой потенциал до отметки 95 и привило псионику с разрядом "экстра". Моей последней попыткой избежать передовой был старенький майор из «Призраков», сопровождавший нас.
    - Майор, сэр, я не могу идти на передовую, я ничего не знаю! - говоря это, мне вспомнились одна девочка, с которой я неплохо развлекался, в то время пока группа изучала социальную структуру расы Протосс.
    - Не ссы, солдат, это от неопытности, – майор понял все по-другому. Ну откуда ж ему было знать, что все нормативы я сдавал при помощи фамилии, – Спроси из вас любого сейчас, никто ничего не знает.
    - Но ведь я даже не чувствую в себе пси-потенциала! - я попытался применить свой самый веский аргумент.
    - Ха! – усмехнулся майор, – после своего выпускного я вообще никакого потенциала не чувствовал. Меня и в транспорт-то приволокли, как мертвого зерглинга. Окончательно очнулся, только когда на подсветку цели вышел. А ты говоришь!
    Майор, фамилия которого была Сохтер, уважительно посмотрел, на блюющего в угол отсека молодого специалиста. Похоже, ему было еще хуже, чем мне, но по другой причине. Я посмотрел на остальных, лица у всех были нежно-зеленоватого оттенка, глаза и оптические имплантанты выражали крайнюю озабоченность.
    Чтобы немного взбодрить молодняк, майор, усмехнувшись, пнул переднюю панель стоявшего на полу магнитофона. Из динамиков на секунду послышался загадочный хруст и кваканье (я в этот момент почему-то представил себе зерглинга, упоительно жующего бутылку из под пива), а потом полилась до тошноты знакомая мелодия саундтрека к фильму «Ghost`ья из будущего», которую все «Призраки» считали неофициальным гимном. Для кого как, а для меня эта музыка стала своеобразным катализатором. Я уткнулся в доспехи и заплакал. В голове у меня стояли картины моей бездарной гибели. То я тыкая по кнопкам и никак не мог включить генератор невидимости перед лавиной несущимися на меня Риверами. То у запущенной мной ракеты нерасчетно кончалось топливо, и боеголовка падала прямо на меня. Но самое страшное было, когда все-таки я, сумев включить невидимость, попадал под гусеницы своего танка и при этом танкист, даже не заметив что раздавил меня, продолжал горланить в динамик: «Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход…»
    Неожиданно я проснулся. Сколько я проспал сказать было трудно, но судя по чужим пейзажам, проплывавшим под нами, довольно долго. Мои коллеги разбрелись «по интересам» и теперь убивали время: забивая козла на настиле транспорта и листая порнушные журнальчики с фотографиями обнаженных женщин на фоне подбитого крейсера и статистов одетых в костюмы зергов из папье–маше. Майор и еще пара бойцов из моей группы сидели в уголке, что–то рассказывали. Изредка из их угла доносился общий гогот.
    - А где мы? - спросил я «в никуда»
    Большинство присутствующих никак не отреагировало на мой вопрос, остальные удостоили меня коротким взглядом. А потом, видимо, подумав, что кто-то другой объяснит мне наше местоположение в пространстве, все дружно отвернулись.
    А я остался в неведении. Ну что-ж, пришлось определяться самому. Для этой цели я выглянул в иллюминатор. То, что мы летели над планетой, а не в открытом космосе говорило о том, что транспорт уже почти у цели. Как бы в подтверждение этому подо мной проплыли, вернее пронеслись, остовы нескольких подбитых танков и Риверов. Спустя секунду памятник войны удалился и растаял вдали. Краем глаза я успел рассмотреть пикирующий к месту недавнего боя Шаттл. Для чего? Возможно, мы это и проходили!
    Между тем наш транспорт, перевалив через горную цепь, стал тормозить. Очевидно, база была совсем рядом. Вскоре я уже видел ее - многочисленные бараки, заводы, ремонтные мастерские и целое поле приземистых складов снабжения. Минералов здесь не добывали - и на том спасибо! Еще в Академии Военно-Космических Сил нам рассказывали о некотором дебилизме пилотов СКВшек. Пьют все, что горит, включая обработанный специальным образом Веспен, а после третьего стакана начинают носиться друг за другом с газовыми горелками. У них, видите ли, галлюцинации начинаются, они, видите ли, себя файрбатами начинают ощущать. А что не летчиками!? Но, говорят, это сказывается побочный эффект полиморфных кристаллов, которые они изо дня в день режут.
    Ладно, черт с ними с этими шизофрениками, намного приятнее и интереснее было рассматривать то, что было под нами. Похоже, проблем с ресурсами на этом участке не было. Все заводы мерцали проблесковыми маяками, что говорило об технологических процессах, происходящих внутри. Время от времени из ворот того или иного предприятия сверкая свежей краской, выкатывался танк. Выпуская облака сизого дыма, машина шла к арсеналу, откуда, загрузившись боеприпасами, уходила на стартовую площадку, где тесно стояли транспортники. Туда же, шлепая по узким дорожкам, утопающим в пыли, бежали вызванные по тревоге морские пехотинцы и полевые медики.
    Наблюдая за этим, я вдруг поймал себя на мысли, что больше не боюсь передовой. И хотя я по-прежнему ничего не знал, меня это не пугало. Жизнь искала зацепки для своего продолжения и находила их!
    Как транспорт приземлился, я не заметил, погруженный в свои мысли. Внезапно откинулась аппарель, и приглушенный сумерками свет местной звезды ворвался внутрь. Я поднялся и бодро зашагал за майором и своими коллегами. Мы шли мимо рядов транспортников, и никто не обращал на нас внимания. Все были заняты своим делом, и мы им были «до фени». Еще одна реалия войны. Зазевавшись, я едва не угодил под «Стервятника». Парень за рулем резко затормозил и, обматерив, медленно объехал остолбеневшего «Призрака».
    Наконец, мы покинули стартовое поле и вышли в военный городок. Первое впечатление было довольно печальным: ровная улица с жилыми коттеджами и многоэтажками, посреди которой, распластав сломанные крылья, лежал истребитель. Пробуравив асфальт и разметав по ближайшим домам свои внутренности, он казался подстреленной птицей. Пожары уже были потушены, но запах гари и разрушения сильно били по нервам. Я ни когда не забуду, как из кабины вынимали кусок мяса, который полчаса назад был здоровым молодым мужиком. «Семнадцать лет, первый полет!» – тихо сказал один из сержантов техслужбы.
    Это было еще одно лицо зверя по имени Война.
    Мы добрались до своего сектора, когда уже стемнело. Пару раз по пути на базе объявляли воздушную тревогу, и нам приходилось быстро разбегаться по кюветам, спасаясь от любопытных Обсерверов, которыми было просто напичкано небо над головами.
    Место, где нас разместили, нельзя было назвать казармой, скорее общежитие. Целый комплекс, в котором мы должны были жить, тренироваться, откуда координировались наши операции.
    - Теперь это ваш дом! – сурово произнес майор Сохтер, - те, кто останутся в живых, найдут его привлекательным, а остальным будет все равно.
    Когда все стали разбредаться по комнатам, майор неожиданно взял меня за плечо:
    - Ну что боец, как настроение?
    - А–а! – отмахнулся я, – поживем - увидим.
    Мне было уже все равно, я хотел спать.
    
    
    
        День второй
    
    Утро на новом месте было очень жарким. Местная звезда, голубой гигант, беспощадно выжигала всю растительность, которую еще не сожгли наши огнеметчики.
    Как ни странно, нам дали выспаться аж до девяти часов, что за годы, проведенные в академии, было дико для нас.
    На завтрак мы шли вразвалку, ощущая себя старыми солдатами. Случайные пехотинцы искоса косились на нас и старались держаться подальше, что еще больше поднимало «призраков» в их собственных глазах. Мы были элитой и все это понимали.
    Чтобы осадить нашу, спесь майор Сохтер, которого мы за глаза прозвали нянькой, перед столовой выстроил нас и пояснил, что ««Призрак» на фронте - это не элита, а «пушечное мясо с высшим образованием».
    Пытаясь наверстать упущенное, я решил прислушиваться ко всему, что говорили старшие и делать для себя выводы. И первый вывод был таков: на первом задании гибнут, в основном, отличники, которые все делают по инструкции. Я облегченно вздохнул - троечный диплом давал неплохие шансы на выживание.
    Когда мы позавтракали какой-то гадостью с привкусом машинного масла, нас повели в спецарсенал, где хранилась вся экипировка для нашего подразделения. Получение снаряжения затянулось. Сначала выяснилось, что приказа на нас не поступало, а когда все-таки с формальностями было покончено, лейтенант из службы снабжения попытался подсунуть нам БУ-шные комплекты. Надев доспехи, я вдруг понял, что здесь может поместиться еще один человек. Высота скафандра была такова, что из под шлема торчала только моя макушка. В противном случае мои ноги не доставали до стелек. Так же немало удовольствия в душном скафандре доставили мне и дырочки нестандартной вентиляции на спине, которые, почему-то, как раз подходили под калибр винтовочного патрона.
    Похожие проблемы были и у остальных бойцов. На построении после примерки мне сразу пришла в голову цитата из какого–то фильма: «А кому не хватило автоматов, выдали лопаты». В том смысле, что некоторых «Призраков» нарядили в скафандры морской пехоты, а одного особо удачливого - в женский скафандр медслужбы. Даже стоя в строю, этот специалист постоянно ерзал и пытался поправить что-то ниже живота.
    - Едрит их не мать! – произнес Сохтер, увидев свое войско. После этого резко развернулся и вошел на склад.
    В воздухе повисла тишина. Мы ждали возмездия… И оно пришло! Сначала тихо, потом все нарастая, до наших ушей докатился громогласный рев майора, смешанный с щебетанием лейтенанта. Я встал на цыпочки, стараясь увидеть, что происходит на складе, но вдруг стал терять равновесие и удержался на ногах только за счет серии жестикуляций, напоминающих верхний брейк.
    Проходившие поблизости огнеметчики боязливо оглянулись в сторону склада и прибавили шагу. Черт знает, может, им не хотелось присутствовать на тусовке «Призраков», а может, крик майора напомнил им рев Ультралиска.
    В конце концов, Сохтер победно вышел на свет Божий и приглашающе помахал нам рукой. Мертвецки бледный лейтенант с раздувшейся щекой поспешно выдал нам новое обмундирование и скрылся за ящиками.
    С каким удовольствием я заново облачался в доспехи! Кому как, а мне было по душе, когда броня плотно прилегала к телу, внутренний кондиционер работал, и не нужно было передвигаться на цыпочках. Возможно, для балерин такой метод передвижения и подходит, но солдатам он как-то ни к чему.
    Специальное оборудование так же было новое. Все картечницы отдавали запахом оружейного масла, приборы ночного видения – видели во всех мыслимых спектрах, а подсветка, похожая на лазерную указку послушно испускала красный лучик. Сказка! Даже генераторы невидимости были проапгрейжены и те, кто умели ими пользоваться нахваливали инженеров фирмы «Зератул & бразерс», которая занималась выпуском этих агрегатов.
    - А вот это, - майор показал на подобие подствольного гранатомета у наших картечниц – самая страшная тайна.
    - Локдаун! – неожиданно вырвалось у меня. Действительно это было секретное оружие, но папа однажды брал меня на полигон, где испытывали эти штуки, которые, могли превратить всю технику в бесполезные железяки.
    Майор снова понял все по своему.
    - Телепат?! Далеко пойдешь!
    Придется идти, куда денешься! Ну ладно, с амуницией разобрались. Теперь пришла пора усиленных тренировок перед первым заданием.
    Когда майор говорил нам об этом, у меня в голове сложились картины: меня подтягивающегося, меня отжимающегося, меня, стреляющего по мишеням. Какого же было мое облегчение, когда Сохтер сказал, что ничего подобного не будет, все тренировки будут проходить «по взрослому». В голове пронеслись другие картины: я, патрулирующий периметр (чем не тренинг?), я, летящий над позициями на учебной спарке, я, стреляющей Локдауном по взорванному месяц назад Риверу.
    Однако у командования были свои взгляды на тренировку, и вскоре мое улучшившееся настроение сменилось глубокой депрессией. Нас послали разгружать транспорты, приземляющиеся с периодичностью в полчаса.
    После пары часов разгрузочных работ, я уже не воспринимал, что я таскаю. Цинки с патронами, коробки с тушенкой, упаковки стимуляторов и медикаментов, все для меня слилось в единый поток параллепипедов различных размеров. Это кончилось тем, что когда на поле сел Дропник, прилетевший с разведгруппой, я «на автомате» подошел к одному из дремлющих морских пехотинцев и попробовал его оттащить на склад, дивясь про себя нестандартности форм упаковки. Проснувшийся марин вкратце объяснил мне мою неправоту и для весомости выдал мне дежурный подзатыльник.
    Это средство моментально привело меня в чувство. Почесав затылок, я попытался втолковать невежливому морпеху, что я есть «элита» и обращаться со мной надо соответственно. Для меня это было чревато поворотом на сто восемьдесят градусов и внушительным пинком под зад.
    Под звонкий хохот медсестер разведгруппы, я как пробка вылетел из транспортника. Мысленно обхамив весь корпус морской пехоты, и почесав пятую точку, я направился к своим собратьям, сидящим возле склада и жадно поглощающим очередную гадость, принесенную поваром. Подойдя поближе, я желудком усвоил армейскую истину за №2 «Во взводе «Призраков», закончивших тренировку, хлебалом не щелкают!». Усвой я ее раньше, мне досталось бы гораздо больше, чем пакетик яичного концентрата, злостно похищенный мной из какой то коробки.
    Ну да ладно, чрезмерная пища расслабляет, что в условиях близости передовой недопустимо. Но как оказалось, на этом шоу-программа не закончилась! Командование ни как не хотело оставлять нашу группу без своего участливого внимания, поэтому нас собрали в оружейной комнате и сказали ждать приезда командующего участком.
    Ужасно давно родилась истина, что подобные проверки ни чем хорошим не завершаются, а в нашем полуприземленном состоянии (потаскай-ка ящики при сорока градусах по Цельсию!) это вообще грозило обернуться чем-то вроде маленького апокалипсиса в масштабах оружейной комнаты. Еще большее смятение вызвало проявление среди нас нового персонажа – некого лейтенанта Гергиладзе, «Призрака», только что вернувшегося с боевого задания.
    Выслушав мотивы нашей «тайной вечери» в оружейной комнате, лейтенант глотнул загадочной жидкости из бутылки с надписью на этикетке «Тормозная жидкость» и произнес свое историческое «П...ц вам!». Фраза эта свела на нет и без того упавшее настроение взвода, на что Гергиладзе предложил всем глотнуть из его тары. После получения официального отказа, лейтенант с такой жадностью приложился к бутылке, что мне на секунду показалось, что он прилип к горлышку. Когда все было кончено, в глазах «Призрака» ясно читалось: «Не стучать, никого нет дома!». Попытавшись что–то сказать, Гергиладзе развернулся, и, к моему искреннему восхищению, сделал три шага по направлению к двери.
    Последующие события я наблюдал как в замедленном просмотре! После своих эпохальных трех шагов (за которые я бы лично присвоил ему звание Героя Галактики) Гергиладзе попытался сделать четвертый, но в этот момент медленно, очень медленно, его ноги стали подкашиваться. Со стороны могло показаться, что сейчас на него плавно приземлился «заклоаченный» истребитель. Попытка выправить положение оказалась роковой – окончательно потеряв равновесие, лейтенант упал на спину и замер в блаженном пьяном сне.
    При этом, видимо от удара, его генератор невидимости фирмы «Зератул & бразерс» включился, надежно скрывая спящего лейтенанта. Кто–то рванулся к тому месту где должен был находиться Гергиладзе, но тут… в дверном проеме появился человек с тремя большими звездами на «воротнике» скафандра, в сопровождении Сохтера. Путем логических размышлений я сообразил, что это и есть командующий! Последовавший за этим крик майора: «Группа, смирно!» подтвердил мою догадку.
    Мы встали навытяжку, а ничего не подозревающий о невидимом препятствии перед дверью генерал сделал шаг вперед.
    
    
    
        День третий
    
    Вспоминать вчерашний вечер не хотелось. Катастрофически хотелось выспаться. Однако голос Сохтера, призывающий всех вставать в половине шестого напомнил о том, что было вчера. Бледное до сих пор лицо майора, хотя нет, уже капитана, не предвещало ничего хорошего.
    Вставая с койки, я напряг мысли, пытаясь вспомнить, что было вчера.
    
    Генерал переступил порог, и следующий шаг его огласился грохотом. Довольно внушительная его тушка, распластавшись, лежала на настиле. Мы все замерли, такой оборот дела предвещал не то, что предсказанный Гергиладзе «П…ц вам!», а я бы даже сказал «Полный п…ц всем!».
    Но, несмотря на фатальность картины, генерал похоже не был расположен к террору. Поднявшись, он осмотрелся и ничего не увидев, пожал плечами: «Ну, оступился, с кем не бывает!». Окаменевший майор громко выдохнул: «Пронесло!». Надо сказать, что к тому моменту все мы едва сдерживали истерический смех. НО СДЕРЖИВАЛИ!!! И я уверен, что сдержали бы!
    Все испортил очнувшийся от сна вследствии генеральского пинка лейтенант Гергиладзе. Наверное, командующий прервал самый замечательный сон в его жизни?
    Не подозревая о том, что его не видно, лейтенант, в полусне заявил.
    - Какая сволочь тут бродит в моей комнате?
    «Сволочь» резко обернулась и взглянула на Сохтера. Тот, не то что окаменел, он просто превратился в изваяние скульптора Эриксона «Тассадар перед гибелью».
    - Это не я, - сиплым голоском выдавил майор.
    Между тем настойчивый лейтенант, отключив генератор, поднялся и второй раз спросил:
    - Ну так какая сволочь на меня наступи…
    Он недоговорил, слова застряли у него в глотке, вместо них на свет Божий вырвалось, что–то нечленораздельное, типа «Му-е-и-у…»
    Все! Немая сцена! Занавес! Генерал глядит на Гергиладзе, Гергиладзе глядит на генерала, мы все глядим то на одного, то на другого, майор Сохтер представляя себя сержантом, вообще закрыл глаза руками.
    Чем бы все это кончилось, я не знаю! Но вдруг среди идеальной тишины, которую даже мухи нарушать не решались, раздался, чей–то дибильно–идиотский смешок. Только потом мне сказали, что это я засмеялся (Ну не только конечно сказали…). Это и послужило катализатором для планетарной катастрофы. Генерал сначала кричал на Гергиладзе, потом на майора, звание которого в тот момент изменилось, а за тем дошла очередь и до меня.
    Подведем итоги! Майор Сохтер - вновь ощутил себя капитаном. Взвод - направлен на разгрузку транспортов с минералами. Гергиладзе – на неделю направлен в тюремный комплекс, в качестве надсмотрщика за пленными протоссами и дезертирами. Я - благодаря своей фамилии (Спасибо, папа!) не направлен туда же в качестве подопечного Гергиладзе. И снова здравствуйте мои любимые транспорты, мои бесценные хмурые пилоты и мои незаменимые параллепипеды!
    В разгрузке транспортников, которые, казалось, прибывали сюда со всей вселенной, я убил шесть часов своего времени. Когда разогнул спину, был уже полдень. Уже успевший надоесть голубой гигант, равнодушно пек мою соленую от пота спину и стриженную под «ноль» голову. Устало присев на аппарель одного из кораблей я ощутил то, что можно назвать усталостью!
    - Что, солдат тяжело? – Это был капитан Сохтер. Я попытался встать, но мой командир остановил меня – Сиди, не вставай.
    - Извините меня за вчерашнее, я просто не сдержался! – Я всей душой чувствовал искреннее раскаянье. Ведь, в сущности, капитан был не плохим человеком, да и вообще...
    - Ладно, стажер, забыли! – он потрепал меня по плечу. В этом жесте Сохтера я ощутил, какой то подвох, какую – то подставу.
    - Что, что случилось, сэр? – несмело произнес я, боясь взглянуть офицеру в глаза.
    - Ты знаешь, - неохотно выдавил из себя Сохтер – боевая стажировка перед заданием длиться две недели... Вообщем считай, что для тебя эти две недели прошли. Завтра ты с лейтенантом Гергиладзе идешь за линию фронта. Сейчас можешь отдыхать, потом возьмешь в арсенале патроны и сухой паек.
    Капитан развернулся и быстро удалился, оставив меня наедине со своими мыслями.
    «Мда, я попал!» - только и подумал я, направляясь к арсеналу.
    По пути меня поймал трезвый и поэтому злой Гергиладзе, и потащил за собой в офицерскую столовую.
    - Меня, кадрового офицера, в тюрягу жратву разносить, черт бы побрал этого генерала! – всю дорогу рычал он, таща меня за руку. Вскоре опускать генералитет ему наскучило, и он принялся за меня: – Ты, кретин малолетний, у тебя, что эмоции не держаться! Ты какого хрена улыбу тянул? Что тебе смешным показалось? Я?
    Я молча семенил за лейтенантом, боясь, произнести даже слово. У входа в столовую ярость «Призрака» утихла.
    - Ладно, ты это не обижайся, я вчера сам виноват был. Ну а сегодня это уж сгоряча.
    Я понимающе кивнул головой. За сегодняшний день нам предстояло успеть сработаться, и я не хотел обострять отношений с напарником.
    В офицерской столовой, которая на порядок отличалась от нашей, было немноголюдно. Если не считать пары пьющих капитанов с траурными крепами на фуражках, то можно сказать, что она была абсолютно пустой.
    - Это Янсен и Харенейро, командиры рот, пробовавших пробиться к батальону майора Вистиса. Потери около восьмидесяти процентов личного состава и техники – после некоторой паузы лейтенант добавил, – я не случайно рассказал тебе это. Завтра нам предстоит совершить подвиг.
    Я слушал, раскрыв рот, а Гергиладзе рассказывал мне о батальоне Вистиса, который вот уже пять дней держится на руинах одной из вспомогательных баз протоссов. Протоссы, не желая отдавать такой лакомый кусочек, всерьез решили выбить морскую пехоту. Но недаром на штандарте четвертого отдельного батальона спецназа красовался зилот, разрываемый на части снарядом - маринеры Вистиса чуть ли не зубами грызли сынов Адуна, сражаясь за каждый клочок чужой базы.
    Истина была недалеко, эти головорезы, специально обученные для войны с протоссами, знали об инопланетянах все! Анатомия, техника, психология чужаков - все это не полный перечень предметов, изучаемый в подобных частях.
    Но в последние дни враг сосредоточил внушительные силы против морских пехотинцев, майор просил помощи, а все попытки ее оказать кончались печально. Местечко, где засели бойцы Вистиса, даже прозвали Порт–Артуром. Аналогии были «налицо».
    То, что предстояло сделать нам, выходило за рамки моей скудной учебной программы, и заключалось в наземной координации танкового огня через сопки. Гергиладзе объяснил, что для эффективной подсветки нужно было заходить чуть ли не в места падения снарядов. С поражающим радиусом танкового снаряда (метров сто), это было практически самоубийством.
    Не выпив, вопреки моим ожиданиям, за весь обед ни капли спиртного, лейтенант повел меня на склад. Но не на тот, где выдавали оборудование нам. Когда я сказал ему это, Гергиладзе остановился и презрительно посмотрел на меня. Театрально выдержав паузу, «Призрак» объяснил мне с краткостью и одновременной емкостью, присущей военным, бандитам и медбратьям:
    - У этого жирного борова экипируются только лохи!
    Мной овладел интерес, и я, набравшись наглости, спросил:
    - Почему?
    Гергиладзе с интересом посмотрел на меня, всем своим видом говоря: «Откуда же ты такой свалился на мою голову», а вслух снисходительно ответил:
    - Да потому, что то оснащение которое выдают вам, хорошо только на тренировках, в бою оно на семьдесят процентов дает сбои. Хочешь проверить? Валяй, но я предпочитаю одеваться у Карлы.
    - У кого? – не унимался я. История становилась похожей на боевик и интриговала меня все больше и больше.
    На мой вопрос, лейтенант ответил белозубой улыбкой и протяжным «О-о-о!»
    - Карла–Эстебанья Морено ди Огаста, - после короткой паузы произнес Гергиладзе – это наш «ангел – хранитель». Она из «Призраков», из старой гвардии. Доводит нашу экипировку до кондиции. Телепат высшего уровня, да и храбрости любому фору даст. Поговаривают, что она еще с Сарой Керриган обучалась. Но я думаю, это из разряда слухов.
    В разговорах о всяких «интерестностях» фронтовой службы мы прошли весь путь. Лейтенант Анастас Гергиладзе оказался интересным собеседником, знавшим огромное количество историй, и, по его собственны словам, если бы не пристрастие к алкоголю, карьера оного была бы блестящей. Я не стал допытываться о причинах пьянства – как я уже успел понять, на войне полно моментов для того, чтобы запить.
    Владениями Карлы оказался расположенный за основными зданиями комплекса старый склад, с пристроенным почти вплотную пехотным бункером. Клеймо Конфедерации на входных воротах говорило, что эта постройка простояла здесь довольно давно. Настолько давно, что успела зарасти плющем и покрыться желто-коричневыми пятнами ржавчины.
    Внутри склада оказалось темно и приятно прохладно. Огромные вентиляторы монотонно гудели, нагнетая в помещение охлажденный воздух. Жаркое солнце, стараясь отвоевать у тени свою территорию, с интересом заглядывало внутрь сквозь несколько дыр, явно проделанных каким–то оружием.
    Сквозь полумрак из глубины склада лилась незатейливая музыка какой–то ультрамодной группы. Анастас шагнул вперед, я последовал за ним. После десятка метров я понял, что склад разделен на несколько отсеков, и та часть, где мы были, являлась чем–то вроде прихожей.
    Во втором отсеке было относительно светло. Внутреннее убранство напоминало цех по сборке телевизоров. Электронные платы, разобранные генераторы невидимости – все это говорило о том, что процесс доработки оборудования поставлен «на широкую ногу».
    Особо, мое внимание привлекла туша зерглинга с торчащим из глаза обломком штыка, заспиртованная в трехсотлитровой лабораторной бочке. Подойдя, я осмотрел экспонат. Впервые я видел живого, в смысле настоящего зерга. Ужасная тварь почему–то не произвела на меня должного эффекта, хотя я и понимал, что эти порождения Сверхразума крайне опасны и послужили причиной гибели многих людей.
    Приглядевшись, я отметил, что это не простой зерглинг, а, если так можно выразится, «ветеран». Передние лапы оканчивались раздвоенными лезвиями, а задние непропорционально удлинены. Эти улучшения мозг стаи проводил в исключительных случаях, когда ресурсов не хватает на более сильных бойцов. Так, что владельцу повезло, этот зерг был раритетом, и на любой из крупных планет за эту тушку дали бы неплохие деньги.
    Мои мысли прервал женский голос, раздавшийся за спиной подобно грому.
    - Этого красавца я грохнула на Чаре, мой «первенец»!
    Вздрогнув, я резко обернулся. То, что я увидел за своей спиной, поразило меня не меньше зерглинга. В силу своего роста, первое, что я увидел, была грудь. Мгновенье спустя я уже имел более общее представление об экспонате.
    Черт, она была прекрасна! Не смотря на достаточно большой возраст, женщина по-прежнему выглядела эффектно. Даже старый, армейский комбинезон, с пятнами машинного масла, не портил впечатления, а даже наоборот, подчеркивал то, что не могло подчеркнуть ни одно вечерние платье – сущность бойца. Спадающие каскадом черные волосы были достойным дополнением хозяйки.
    Но больше всего поразили меня ее глаза – огромные и глубокие как озера. Серый цвет, считавшийся на моей родине вульгарным, в ее глазах виделся как цвет скрытой силы и одновременной нежности и благородства.
    - А, дорогая, как я по тебе соскучился, - Гергиладзе вышел из тени и внимание ко мне сразу упало.
    - Сукин сын, Гергиладзе, и ты еще осмелился придти!
    Запахло бойней, и я поспешил отойти с потенциальной линии огня.
    - Ну, Карлита, дорогая, ты же меня знаешь, я верен только тебе! – Анастас попытался пошутить, но на женщину это не произвело впечатления...
    
    Не закончено...

© DiVerSant